Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
В пятницу едем на ДаркСан. Теперь на Боровом. С домом Башар. Я - сын главы дома, Сонни Башар, "порядочный раздолбай", у которого есть любовница, а секс на игре не моделируется. Ха-ха два раза
Йопт, господа, я уже забываю, что такое любовь. Кем я стал? Напомните мне, что я все-таки кому-то нужен... Onegai...
Я слушаю Lumen и вспоминаю Скифа. Пытаюсь понять, какое место он занимает в моей жизни. Старший брат? Нет. Слишком многие его так воспринимают. Он - нечто иное, столь же близкое, родное, но иначе. Совсем иначе.
Скиф на меня не так уж сильно повлиял, но мне кажется, что если бы не он,я не слушал бы Lumen. Я не знал бы "Коридор". Мой плеер пылился бы на полке.
Сегодня(или уже вчера?) видел Витю, художника Скифовой группы. Он сигареты стрелял. На мои ментоловые сказал "Уйди, моя потенция". И только в тот момент я действительно понял, что Скиф уехал. Я это осознал.
И только сейчас начинаю скучать. Только сейчас.
Я чувствую не меньше. И не больше. Ровно столько, сколько отмерено. Просто, этого никто не видит. Настоящие чувства - не то, что должны видеть на лице Шута.
И даже здесь, в этом дневнике, - многое остается за кадром.
И даже там, в моем ежедневнике, - многое не записано.
Мужчины не плачут. Мужчины не плачут. Ха-ха. Ложь.
Мне больно. Слезы - выход для боли. Так зарыдай же, Шут! Зарыдай! Сорви свой голос в беззвучном крике!
Покажи свое лицо, Шут. Покажи людям свое лицо. Но ты не можешь уже показать свое лицо. У тебя уже не хватит сил.
Хлеба и зрелищ народу, хлеба и зрелищ! Играй, Шут, играй. У тебя хорошо получается. Не срывайся.
Не срывайся даже тогда, когда ты один. И у стен есть уши. Кому нужна твоя боль, Шут? Да никому! Потому что это - не боль. Так, детский лепет. Никто не умер. Все живы. Сражайся, сука!
Довольно! Пора мне забыть этот вздор!
Пора мне вернуться к рассудку!
Довольно с тобой, как искуссный актер,
Я драму разыгрывал в шутку!
Расписаны были кулисы пестро,
Я так декламировал страстно.
И мантии блеск, и на шляпе перо,
И чувства - все было прекрасно.
Но вот, хоть уж сбросил я это тряпье,
Хоть нет театрального хламу,
Доселе болит еще сердце мое,
Как будто играю я драму!
И что я поддельною болью считал,
То боль оказалась живая,-
О боже! Я, раненный насмерть, играл,
Гладиатора смерть представляя. /Генрих Гейне/
Йопт, господа, я уже забываю, что такое любовь. Кем я стал? Напомните мне, что я все-таки кому-то нужен... Onegai...
Я слушаю Lumen и вспоминаю Скифа. Пытаюсь понять, какое место он занимает в моей жизни. Старший брат? Нет. Слишком многие его так воспринимают. Он - нечто иное, столь же близкое, родное, но иначе. Совсем иначе.
Скиф на меня не так уж сильно повлиял, но мне кажется, что если бы не он,я не слушал бы Lumen. Я не знал бы "Коридор". Мой плеер пылился бы на полке.
Сегодня(или уже вчера?) видел Витю, художника Скифовой группы. Он сигареты стрелял. На мои ментоловые сказал "Уйди, моя потенция". И только в тот момент я действительно понял, что Скиф уехал. Я это осознал.
И только сейчас начинаю скучать. Только сейчас.
Я чувствую не меньше. И не больше. Ровно столько, сколько отмерено. Просто, этого никто не видит. Настоящие чувства - не то, что должны видеть на лице Шута.
И даже здесь, в этом дневнике, - многое остается за кадром.
И даже там, в моем ежедневнике, - многое не записано.
Мужчины не плачут. Мужчины не плачут. Ха-ха. Ложь.
Мне больно. Слезы - выход для боли. Так зарыдай же, Шут! Зарыдай! Сорви свой голос в беззвучном крике!
Покажи свое лицо, Шут. Покажи людям свое лицо. Но ты не можешь уже показать свое лицо. У тебя уже не хватит сил.
Хлеба и зрелищ народу, хлеба и зрелищ! Играй, Шут, играй. У тебя хорошо получается. Не срывайся.
Не срывайся даже тогда, когда ты один. И у стен есть уши. Кому нужна твоя боль, Шут? Да никому! Потому что это - не боль. Так, детский лепет. Никто не умер. Все живы. Сражайся, сука!
Довольно! Пора мне забыть этот вздор!
Пора мне вернуться к рассудку!
Довольно с тобой, как искуссный актер,
Я драму разыгрывал в шутку!
Расписаны были кулисы пестро,
Я так декламировал страстно.
И мантии блеск, и на шляпе перо,
И чувства - все было прекрасно.
Но вот, хоть уж сбросил я это тряпье,
Хоть нет театрального хламу,
Доселе болит еще сердце мое,
Как будто играю я драму!
И что я поддельною болью считал,
То боль оказалась живая,-
О боже! Я, раненный насмерть, играл,
Гладиатора смерть представляя. /Генрих Гейне/
-
-
03.07.2006 в 11:37-
-
03.07.2006 в 12:12-
-
04.07.2006 в 12:10Без боли нет жизни.
Без боли вообще ничего не бывает..
К балрогу..