Я очень трепетно отношусь к своей писанине. Действительно - трепетно. Но лишь до того момента, когда я могу сказать "Дописал". Никто не должен видеть то, что я пишу, исключая трех человек. Ни-кто. Ни под каким предлогом. Мне не нужны ни советы, ни одобрение, пока я не напишу. Мои рассказы, мои стихи - это мои дети. Некоторые младенцы рождаются мертвыми, некоторые недоносками, некоторые вполне здоровы и способны к жизнедеятельности. Это - мое отцовство. Мое. И ничье больше. Я не показываю недописанные вещи.
А теперь давайте представим действительно страшное: избиение беременной женщины. Что случится с ребенком? Правильно - выкидыш.
Людям почему-то кажется, что они имеют право ворошить мои вещи своими руками. Ошибаются. Такое право нынче имеют только два человека. Но даже в этом случае - только в сумке они могут что-либо брать/искать. Остальное - мое. Без разрешения туда никто не смеет соваться.
А теперь представим, что в папку, где у меня на ноутбуке хранятся незаконченные работы, своими руками залез человек, у которого на это не было права. Что со всеми этими работами случится? Правильно - выкидыш.
Я рассказывал когда-нибудь, почему я перестал бить людей? Однажды я ударил девушку. С тех пор, как бы ни чесались кулаки, я никого не ударил. И не ударю. Даже за убийство моего текста.
Но человек, совершивший это, понесет наказание. Нет, не от меня, но понесет. Должна же быть какая-то справедливость в этом мире.