Сначала я хотел написать про сто шестой, про то, как с утра у меня в голове вертелись гимны сто шестому дню, про то, как поехал с К. и А. в Планету, а потом вообще охамел и пошел к ним в гости. Как мы покинули друг друга у Дома Быта, как у меня сел телефон на набережной, когда я переписывался с Иваном.
Потом я хотел написать про "Заводной Апельсин" и вандализм, который, если честно, выше моего понимания. Я не понимаю, как можно причинять людям боль - просто так. Даже я преследую важную, на мой взгляд, цель: запомниться. Боль - я верю - не забывается. Но просто так? Просто потому что можешь? Нельзя. За пределами моего понимания. Я читаю "Заводной Апельсин" и едва сдерживаю порыв бросить эту змеевидную книгу. Но и этого я не могу сделать.
Вчера я очень хотел написать про Hitsuji no Uta, но так и не понял, что именно. Писать "О! Бля! Это - чистый экстаз" - просто глупо.
Минут тридцать назад хотел вывесить какое-нибудь хорошее стихотворение, но так и не смог выбрать. Уверен, это должен быть Маяковский. Или Рождественский. А можно вообще сделать хитрую штуку - и выбрать Уайльда.
Мне, наверное, просто чего-то не хватает. Впечатлений?
Сходить бы в театр, в дом кино, на музейную ночь, в книжный с косарем в кармане, в кафе часов пять-шесть просидеть в одиночестве; пересмотреть бы "Нигде", "Полный пиздец" и "Меч чужака"; перечитать "Разговор о Данте", "Демона", "Маскарад", "Саломею" и прочитать бы еще кучу вещей.
Но...
Это все не то.
Может быть, мне просто не с кем... поговорить так, как я хотел бы говорить. Даже сейчас это ноющее ощущение безмолвия не проходит. Даже с самыми близкими людьми - не проходит. А одному... что толку в завоевании мира, если ты останешься последним человеком на земле?