Смакую фотографии Риз-Майерса. Это действительно преступление быть настолько красивым.
пятница, 20 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Сидим с Катариной в Traveller's.
Смакую фотографии Риз-Майерса. Это действительно преступление быть настолько красивым.
Смакую фотографии Риз-Майерса. Это действительно преступление быть настолько красивым.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Воротиться сюда через двадцать лет,
Отыскать в песке босиком свой след.
И поднимет барбос лай на весь причал
Не признаться, что рад, а что одичал.
Хочешь, скинь с себя пропотевший хлам;
Но прислуга мертва опознать твой шрам.
А одну, что тебя, говорят, ждала,
Не найти нигде, ибо всем дала.
Твой пацан подрос; он и сам матрос,
И глядит на тебя точно ты - отброс.
И язык, на котором вокруг орут,
Разбирать, похоже, напрасный труд.
То ли остров не тот, то ли впрямь, залив
Синевой зрачок, стал твой глаз брезглив:
От куска земли горизонт волна
Не забудет, видать, набегая на.
Отыскать в песке босиком свой след.
И поднимет барбос лай на весь причал
Не признаться, что рад, а что одичал.
Хочешь, скинь с себя пропотевший хлам;
Но прислуга мертва опознать твой шрам.
А одну, что тебя, говорят, ждала,
Не найти нигде, ибо всем дала.
Твой пацан подрос; он и сам матрос,
И глядит на тебя точно ты - отброс.
И язык, на котором вокруг орут,
Разбирать, похоже, напрасный труд.
То ли остров не тот, то ли впрямь, залив
Синевой зрачок, стал твой глаз брезглив:
От куска земли горизонт волна
Не забудет, видать, набегая на.
четверг, 19 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Их дыхание - одно на двоих - будет соткано из ветра и легкого дыма.
Звонкий и отрывистый стук каблуков.
Гамлет и его Тень. Его личная Тень. Не его отца, но самого датского принца.
Лица будут спокойны, но в глазах будут звериная ярость и мощь.
Резкие хлопки. Переплетенные руки. Обручальный круг - на двоих один.
Последний танец мира - и начнется война.
Горацио, я умираю. Яд
Стеснил мой дух. Я не дождусь вестей
Из Англии, но предрекаю: выбор
Падет на молодого Фортинбраса.
Ему даю я голос свой предсмертный.
Ты обо всем случившемся ему
Подробно расскажи. Конец - молчанье...
Звонкий и отрывистый стук каблуков.
Гамлет и его Тень. Его личная Тень. Не его отца, но самого датского принца.
Лица будут спокойны, но в глазах будут звериная ярость и мощь.
Резкие хлопки. Переплетенные руки. Обручальный круг - на двоих один.
Последний танец мира - и начнется война.
Горацио, я умираю. Яд
Стеснил мой дух. Я не дождусь вестей
Из Англии, но предрекаю: выбор
Падет на молодого Фортинбраса.
Ему даю я голос свой предсмертный.
Ты обо всем случившемся ему
Подробно расскажи. Конец - молчанье...
"Гамлет" (перевод Андрея Кронеберга)
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
У меня был друг... Когда прошлого касаются мысли,
Во многих эпизодах появляемся мы с ним.
Уехал он лет семь назад,
Звонил каждый год, передавал привет всем.
Ну вы же знаете, как это по межгороду:
Весёлое подбадривание, "приедешь скоро там?".
И вот он здесь проездом, какой-то левый чувак,
С деловым видом и тоном, мрачный, в общем чужак.
Приличия ради, посидели в ресторане,
Воспоминания ранние попереберали.
Новых тем не нашлось, ели молчаливо.
Собрался в аэропорт гость - "ну счастливо",
Как общались мы раньше, что роднило нас?
Сотни мелочей пустяшных, но всё сдвинулось,
Человек регенерируется весь за семь лет,
Клеток, из которых состояли мы, совсем нет.
Во многих эпизодах появляемся мы с ним.
Уехал он лет семь назад,
Звонил каждый год, передавал привет всем.
Ну вы же знаете, как это по межгороду:
Весёлое подбадривание, "приедешь скоро там?".
И вот он здесь проездом, какой-то левый чувак,
С деловым видом и тоном, мрачный, в общем чужак.
Приличия ради, посидели в ресторане,
Воспоминания ранние попереберали.
Новых тем не нашлось, ели молчаливо.
Собрался в аэропорт гость - "ну счастливо",
Как общались мы раньше, что роднило нас?
Сотни мелочей пустяшных, но всё сдвинулось,
Человек регенерируется весь за семь лет,
Клеток, из которых состояли мы, совсем нет.
Отрывок из песни Касты "Встреча"
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Ну вот, в очередной раз напиздел.
Фарс от сударя Матвеева приближается с неотвратимостью талого снега.
Рагин. Откровенно - это какая-то Рагинская черта.
Фарс от сударя Матвеева приближается с неотвратимостью талого снега.
Рагин. Откровенно - это какая-то Рагинская черта.
среда, 18 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Вот так.
Я снова это сделал.
Картинка в углу - "Офелия" Артура Хьюза.
Кончилась эра Итошики Нозому.
Теперь - Гамлет.
Я снова это сделал.
Картинка в углу - "Офелия" Артура Хьюза.
Кончилась эра Итошики Нозому.
Теперь - Гамлет.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Если бы у меня был герб - на нем было бы написано "Экзистенциальное Одиночество". Вместо девиза.
Безусловная куртуазность.
Ощущение чужих разбитых мною надежд все сильнее. Я удивляюсь, почему я не могу спросить человека об этом - о правдивости моих ощущений - прямо. Вообще, чувствую себя Ардальоном Борисычем. Тупой, серый, ограниченный - и далее. Hell, maybe I'm just paranoid?
Снова - Buck-Tick.
Перечитываю любимые ориджиналы.
Безусловная куртуазность.
Ощущение чужих разбитых мною надежд все сильнее. Я удивляюсь, почему я не могу спросить человека об этом - о правдивости моих ощущений - прямо. Вообще, чувствую себя Ардальоном Борисычем. Тупой, серый, ограниченный - и далее. Hell, maybe I'm just paranoid?
Снова - Buck-Tick.
Перечитываю любимые ориджиналы.
вторник, 17 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Снова честно хотел прибыть в школу.
Но зачитался "Одиссеей".
Чертов грек!
Я говорил, что революционер - Маяковский?
О нет, тот самый слепой грек - вот революционер от литературы.
Осталась лишь двадцать четвертая песнь.
Как был сюжет закручен!
Но зачитался "Одиссеей".
Чертов грек!
Я говорил, что революционер - Маяковский?
О нет, тот самый слепой грек - вот революционер от литературы.
Осталась лишь двадцать четвертая песнь.
Как был сюжет закручен!
понедельник, 16 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Обессилен.
Обессилен маленький мальчик.
Ну сколько еще?
Я пришел туда. Они были мило-серы.
Они не знают столько!
Еще больше, чем я.
Рассказывал им долго.
Плясал чего-то у доски, маленькой, как мой ноготь.
Труха.
Труха.
Ей-богу, труха.
Обессилен маленький мальчик.
Ну сколько еще?
Я пришел туда. Они были мило-серы.
Они не знают столько!
Еще больше, чем я.
Рассказывал им долго.
Плясал чего-то у доски, маленькой, как мой ноготь.
Труха.
Труха.
Ей-богу, труха.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Мне снова снилось то место. Но теперь уже по-другому. Теперь оно было.. новым. А тогда - очень и очень древним.
Все чаще повторяются узоры сна.
Мне снова снился тот человек.
Я снова хотел его.
И снова - не получил.
И не получу, наверное, никогда.
Все чаще повторяются узоры сна.
Мне снова снился тот человек.
Я снова хотел его.
И снова - не получил.
И не получу, наверное, никогда.
понедельник, 09 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Слушаю Рахманинова. По своей "вершковой" привычке - не вдаюсь в названия. Мысль устремляется в музыку, в безумную глубину и легкость.
Я, наверное, сам - фортепиано. Так во мне отдается музыка.
Я, наверное, сам - фортепиано. Так во мне отдается музыка.
воскресенье, 08 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Если мир не может быть спасен, его нужно уничтножить.
Если я - Мир, нужно уничтожить меня.
Нет ни нужды, ни возможности изменить людей.
Либо смириться, либо убить.
Я - это Мир. Мир - это Я.
Мне уже даже не страшно, что исчезнут мои великие Учителя, если убить Мир.
Нет света без тени.
Чтобы понять, что такое "белое", нужно увидеть "черное".
Вечные Революционеры.
Те, кто находится в состоянии постоянной борьбы. С чем? Какая разница.
Но если избавить их от предмета борьбы, дать им победу - они не будут счастливы.
Так же и я...
Либо меня одного.
Либо весь Мир - со мной.
Если я - Мир, нужно уничтожить меня.
Нет ни нужды, ни возможности изменить людей.
Либо смириться, либо убить.
Я - это Мир. Мир - это Я.
Мне уже даже не страшно, что исчезнут мои великие Учителя, если убить Мир.
Нет света без тени.
Чтобы понять, что такое "белое", нужно увидеть "черное".
Вечные Революционеры.
Те, кто находится в состоянии постоянной борьбы. С чем? Какая разница.
Но если избавить их от предмета борьбы, дать им победу - они не будут счастливы.
Так же и я...
Либо меня одного.
Либо весь Мир - со мной.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Веревка.
Мыло.
Табуретка.
Полетели.
Заебали.
За-е-ба-ли.
Как меня все... да. именно так.
оставьте меня в покое и без.
Мыло.
Табуретка.
Полетели.
Заебали.
За-е-ба-ли.
Как меня все... да. именно так.
оставьте меня в покое и без.
суббота, 07 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
ну, я вроде бы настроил jabber...
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Все заканчивается.
Как это ни печально.
Логический конец есть у всего.
Но это так больно, когда ты понимаешь, что больше не нужен.
Еще больнее понимать, что ты научил жить - без себя. Ты сам. Каждым поступком, каждым словом.
Друзья? Конечно.
Но через семь лет врозь что будет нас соединять?
Любовники? Безусловно.
Но через семь лет врозь мы даже не вспомним о том, как наши руки сплетались.
Семья? Да.
Но через семь лет врозь сможешь ли ты сказать, что у нас - одна кровь?
Как это ни печально.
Логический конец есть у всего.
Но это так больно, когда ты понимаешь, что больше не нужен.
Еще больнее понимать, что ты научил жить - без себя. Ты сам. Каждым поступком, каждым словом.
Друзья? Конечно.
Но через семь лет врозь что будет нас соединять?
Любовники? Безусловно.
Но через семь лет врозь мы даже не вспомним о том, как наши руки сплетались.
Семья? Да.
Но через семь лет врозь сможешь ли ты сказать, что у нас - одна кровь?
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Сидим с Максимом в кафе. Я очень рад. Он сейчас единствнный, кто не требует от меня ничего. Ничего, кроме честности. Ни улыбок, ни слез. Только честность.
Я же, наверное, был рожден с эллинским сердцем. Их, эллинская, правда и честь мне ближе всех прочих. Их законы - моральные - внутри моего "стержня".
Как хорошо, что можно почти такого же грека взять за руку. И можно было б слезами лицо увлажнить, но я сильный. Мне нужно держаться. Не показывать слабость. Кто из всех жен и мужей, ныне живущих, меня в истерике видел? Вы ли, кого назвал я друзьями? Нет. И никто моих слез не увидит.
Честно. И прямо.
От лжи нету воздуха больше.
Она - хуже дыма, хуже заживо горящего тела.
Я же, наверное, был рожден с эллинским сердцем. Их, эллинская, правда и честь мне ближе всех прочих. Их законы - моральные - внутри моего "стержня".
Как хорошо, что можно почти такого же грека взять за руку. И можно было б слезами лицо увлажнить, но я сильный. Мне нужно держаться. Не показывать слабость. Кто из всех жен и мужей, ныне живущих, меня в истерике видел? Вы ли, кого назвал я друзьями? Нет. И никто моих слез не увидит.
Честно. И прямо.
От лжи нету воздуха больше.
Она - хуже дыма, хуже заживо горящего тела.
пятница, 06 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Начал читать "Одиссею" Гомера.
Гекзаметр омывает уставший разум теплыми океанскими волнами.
Остоумный Телемах, Мудрая Афина.
Пока так мало - всего три песни из двадцати четырех.
Греки вообще были людьми чести. Жить бы с такими - я не знал бы бед.
***
День без Зои был сер. Да. Сер. Несмотря на то, что я много говорил с Катариной, чуть меньше говорил с Михаилом и Анной - было как-то серо. Они... Не понимают? Они - такие другие? Жаль. А гекзаметр рвется. Через меня - к миру.
***
Был на родительском собрании в младшей школе: сестра идет в первый класс в сентябре.
Лживые, лживые люди...
Гекзаметр омывает уставший разум теплыми океанскими волнами.
Остоумный Телемах, Мудрая Афина.
Пока так мало - всего три песни из двадцати четырех.
Греки вообще были людьми чести. Жить бы с такими - я не знал бы бед.
***
День без Зои был сер. Да. Сер. Несмотря на то, что я много говорил с Катариной, чуть меньше говорил с Михаилом и Анной - было как-то серо. Они... Не понимают? Они - такие другие? Жаль. А гекзаметр рвется. Через меня - к миру.
***
Был на родительском собрании в младшей школе: сестра идет в первый класс в сентябре.
Лживые, лживые люди...
четверг, 05 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Читаю наконец-то "Палату №6" Чехова. Так пронзительно! Так хочется... как всегда - влезть в рассказ, все изменить, чтобы всем-всем было хорошо.
Они - в палате - сумасшедшие или горожане - сумасшедшие?
***
Мне кажется, что я и не жил до пятнадцати лет. Что и не было ничего во мне, кроме изначального детского хаоса.
Потом все стало по-другому. Сколько мне нужно наверстать! Мне, по сути дела, всего три года... Я нежно завидую всем тем, кто родился раньше меня. У них преимущество в год, два, три - или даже больше!
Я нежно завидую гению Пушкина, гению Лермонтова, гению каждого поэта, писателя, художника. Они жили раньше, чем я. Они познали в семнадцать то, что я не познаю и в двадцать семь.
А моя жизнь.. мои мгновения утекают, текут, все быстрее и быстрее. Я столького не знаю, столького просто не успею узнать. Мне уже семнадцать.
Мне уже семнадцать, а я ничего так и не добился. Ворох стихов, которые только с натяжкой можно назвать стихами, - это ведь не достижение? Мои мысли - вторичны.
Отражения в стеклах поглощают мою реальность.
Но кого это заботит? Кого заботит то, что нельзя прочитать все, когда необходимо это сделать? Мне кажется, я мог бы вечно сидеть в кафе, цедить кофе, - и читать. Читать все, что должно быть прочитано. И в это же время - писать свое.
Мне недавно сказали, что я делаю в своих стихах что-то, чего до меня никто не делал. Но правда ли это? Почему я не вижу своей непохожести? Почему я всегда задаюсь вопросом: "А почему меня читают? Потому что они - мои друзья, моя названая семья, или потому что я - интересен с точки зрения литературы?"
Перечитывал мельком "Демона" Лермонтова. Глаз зацепился за красивейший перенос:
Оставь меня, о дух лукавый!
Молчи, не верю я врагу...
Творец... Увы! я не могу
Молиться... гибельной отравой
Мой ум слабеющий объят!
Послушай, ты меня погубишь;
Твои слова - огонь и яд...
Скажи, зачем меня ты любишь!
Каждая клеточка тела откликнулась на красоту слова: задрожала, затрепетала. Сколько раз мне придется повторить, что стихи дарят мне больше, чем секс? Что мертвые-но-вечно-живые классики, дарят мне большее наслаждение, чем может получить плоть?
***
Мне больно жить в мире, где человеку могут запросто сказать, что он - "ебаный друг", за то, что он, видете ли, что-то не так сказал или просто эгоист. Мне больно от этого. Ну, эгоист. Ну и что? Эгоизм не порок, если человек честен. Мы сами выбираем себе друзей. Но даже самый последний эгоист может чувствовать боль! Даже самый последний эгоист способен на самоотверженный поступок. Вся хитрость - в желании что-то сделать. Я вот безумно люблю честных эгоистов. Добрейшие люди!
Они похожи на сталь меча. Похожи на метель, на шторм, на стихийное бедствие. Жестокие порой в своей честности, но "правда - для сильных", так? И там уже никакой разницы, почему этот человек улыбнулся мне.
Но я сам никогда не смогу стать такой сталью, таким штормом. А жаль. Наверное.
Они - в палате - сумасшедшие или горожане - сумасшедшие?
***
Мне кажется, что я и не жил до пятнадцати лет. Что и не было ничего во мне, кроме изначального детского хаоса.
Потом все стало по-другому. Сколько мне нужно наверстать! Мне, по сути дела, всего три года... Я нежно завидую всем тем, кто родился раньше меня. У них преимущество в год, два, три - или даже больше!
Я нежно завидую гению Пушкина, гению Лермонтова, гению каждого поэта, писателя, художника. Они жили раньше, чем я. Они познали в семнадцать то, что я не познаю и в двадцать семь.
А моя жизнь.. мои мгновения утекают, текут, все быстрее и быстрее. Я столького не знаю, столького просто не успею узнать. Мне уже семнадцать.
Мне уже семнадцать, а я ничего так и не добился. Ворох стихов, которые только с натяжкой можно назвать стихами, - это ведь не достижение? Мои мысли - вторичны.
Отражения в стеклах поглощают мою реальность.
Но кого это заботит? Кого заботит то, что нельзя прочитать все, когда необходимо это сделать? Мне кажется, я мог бы вечно сидеть в кафе, цедить кофе, - и читать. Читать все, что должно быть прочитано. И в это же время - писать свое.
Мне недавно сказали, что я делаю в своих стихах что-то, чего до меня никто не делал. Но правда ли это? Почему я не вижу своей непохожести? Почему я всегда задаюсь вопросом: "А почему меня читают? Потому что они - мои друзья, моя названая семья, или потому что я - интересен с точки зрения литературы?"
Перечитывал мельком "Демона" Лермонтова. Глаз зацепился за красивейший перенос:
Оставь меня, о дух лукавый!
Молчи, не верю я врагу...
Творец... Увы! я не могу
Молиться... гибельной отравой
Мой ум слабеющий объят!
Послушай, ты меня погубишь;
Твои слова - огонь и яд...
Скажи, зачем меня ты любишь!
Каждая клеточка тела откликнулась на красоту слова: задрожала, затрепетала. Сколько раз мне придется повторить, что стихи дарят мне больше, чем секс? Что мертвые-но-вечно-живые классики, дарят мне большее наслаждение, чем может получить плоть?
***
Мне больно жить в мире, где человеку могут запросто сказать, что он - "ебаный друг", за то, что он, видете ли, что-то не так сказал или просто эгоист. Мне больно от этого. Ну, эгоист. Ну и что? Эгоизм не порок, если человек честен. Мы сами выбираем себе друзей. Но даже самый последний эгоист может чувствовать боль! Даже самый последний эгоист способен на самоотверженный поступок. Вся хитрость - в желании что-то сделать. Я вот безумно люблю честных эгоистов. Добрейшие люди!
Они похожи на сталь меча. Похожи на метель, на шторм, на стихийное бедствие. Жестокие порой в своей честности, но "правда - для сильных", так? И там уже никакой разницы, почему этот человек улыбнулся мне.
Но я сам никогда не смогу стать такой сталью, таким штормом. А жаль. Наверное.
среда, 04 февраля 2009
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
У Маяковского это были эмоционально-понятийные крайности. Я же назову это просто недостатком слов.
Я люблю слово "ненависть" - оно очень красивое! Если бы я верил в эльфов, я бы сказал, что оно даже несколько эльфийское. Но я не верю в эльфов.
Я могу говорить, что ненавижу людей - в целом - но значит ли это, что я их действительно ненавижу? Нет, они вызывают злость. Приятную, деятельную злость. Злость стрелы, вонзающейся в горло врага.
Я могу говорить, что люблю поэзию - в целом - но значит ли это, что я неразборчив и у меня нет предпочтений в стихах? Нет, так я выражаю невозможность жить без стихов.
Но у ненависти есть другая сторона - темная и бездяетельная. И я не хочу в нее падать
Я люблю слово "ненависть" - оно очень красивое! Если бы я верил в эльфов, я бы сказал, что оно даже несколько эльфийское. Но я не верю в эльфов.
Я могу говорить, что ненавижу людей - в целом - но значит ли это, что я их действительно ненавижу? Нет, они вызывают злость. Приятную, деятельную злость. Злость стрелы, вонзающейся в горло врага.
Я могу говорить, что люблю поэзию - в целом - но значит ли это, что я неразборчив и у меня нет предпочтений в стихах? Нет, так я выражаю невозможность жить без стихов.
Но у ненависти есть другая сторона - темная и бездяетельная. И я не хочу в нее падать