Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Одна знакомая предложила мне не раскаленной иголочкой шрам подновлять, а заказать клеймо у ее товарища. Завтра буду звонить и узнавать. Возможно, гештальт завершу. С этой же знакомой сегодня говорили про читать дальшеее будущее замужество - исключительно семейства для. Пришла к выводу, что для меня-то и отношения с людьми - особенно романтические - значения не имеют, если я сомневаюсь в их искренности. Отношения с конкретными людьми меня изматывают. Для единиц я нахожу время. Для особенных - я нахожу время каждый день. Я могу находиться в компании - и мне будет невыносимо скучно. "Ритуалы и внешние атрибуты все же имеют значение, - прихожу я к выводу. - Вера нуждается в подкреплении". Это, на самом деле, не столько интересная тема для размышления - думаю, какой-нибудь Мирча Элиаде об этом-то написал - сколько предмет для личного удивления. Мне интересно, что чувствуют слова, подчиняясь ритуалу грамматики. Если, конечно, так уместно говорить. Наверное, не уместно. Уместно было бы добавить в эту мысль субъект и делёзовский бред. Но я вижу ряд вещей, связанных привычным ритуалом в систему, и не могу думать о философии. Потому что чувствую себя ненужной, забытой и нелюбимой. Забавно, что всегда - я, моё, мне. Думаю, самая большая моя ложь - та самая, из-за которой я не могу совершить самоубийство, - это нелюбовь к самой себе. Я не соответствую своим ожиданиям. Я не могу прыгнуть выше головы. Но что формирует мои ожидания? И почему я так боюсь от них отказаться? Два вопроса, после которых я сдаюсь, совершаю очередной нелепый ход. Лишь бы не отвечать на них. Что ж, baby-steps again.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Действительно - освежает. Любить, нежно любить французов. Это, наверное, даже намек Еще нежно любить Гегеля за его остроумие. Однако, во всей этой любви есть один грустный момент: они Спинозу поняли, несмотря на его речь. Я - нет =(
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Треклятый Спиноза! Только я ощущаю в себе какой-то проблеск понимания, связанный с его словами(условно - его), так сразу надо завернуть над всем этим какой-нибудь откровенно заумный пассаж о том, что вообще не ясно. И при этом сказать, что это все совершенно ясно. читать дальше Это вызывает во мне такую лютую ненависть, что я была бы готова раздробить себе голову, если б Спиноза того стоил. Я даже не буду говорить, как меня обескураживает подобное поведение. Потому что герменевт-недоучка во мне говорит, что мое непонимание связано исключительно с тем, что я отделена от Спинозы четырьмя(?) веками и почти что всей протяженностью Евразии. Про язык уж молчу. Молчу и про перевод(кстати, на самом деле - неплохой). Но все равно. Я должна его понимать. Между мной и Боэцием были пятнадцать веков, но его я почему-то понимаю. Между мной и Августином - шестнадцать веков, но и он мне понятен, насколько это вообще возможно. Даже Декарт - и тот был мне понятней Спинозы! Спинозы! Который сам полагает за правило писать наиболее простым языком, чтобы быть понятным! Хотя... может быть он и понятен. А я - дура =( И немного откровенной злости: я буду читать Спинозу и про Спинозу до тех пор, пока не пойму. И от этой мысли мне становится грустно.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
все очень плохоЛибо я - дура, что вероятней, либо Спиноза оказался редким занудой. Вероятно, конечно, что я просто выбрала какой-нибудь излишне сложный текст. Но факт остается фактом(и поиск причин - по самому Спинозе - относится к третьему способу перципирования, который не ведет к истине.): я его не понимаю. Я его не понимаю, выдержки вместо коротких и хлестких оказываются длинными и забористыми. Это утомляет и удручает. Потому что текст сопровождается огромным количеством сносок - они (условно) ясней самого текста. Но для меня это не признак сложности языка и идей Спинозы, а признак моего непреодолимого несовершенства. Не-пре-о-до-ли-мо-го. Совсем. Я чувствую, чувствую, что будь я лучше, я бы его понимала. Ведь не может же так быть, чтобы нельзя было понять текст? Я прошу себя потерпеть, может, дальше все будет легче... Но, прочитав уже треть, я понимаю, что где-то потеряла нить его рассуждений. И дальше - не будет легче. Почему-то в голове мельтешат мысли, которые должны бы меня утешить - о том, что парафраз не признак понимания, а код может быть лишь идентичен сам себе. Но это не работает, потому что я знаю одну простую вещь: это отговорки, призванные моим сознанием для того, чтобы хоть как-то спасти его от осознания абсолютной беспомощности, ошибочности моего выбора. Я хочу расплакаться. Я чувствую себя дурой и хочу расплакаться. Ведь это именно я не понимаю. Именно я.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Внезапно - не совсем - подумала: можно либо считать всех людей вещами, а можно считать их всех особенными. читать дальшеИ "для простоты" посчитать человека вещью - это, практически, перечеркнуть пару тысячелетий духовной эволюции. Это, практически, принять необходимость деления людей на касты - и без динамики продвижения туда или обратно. Я не знаю, почему меня это занимает. Я не знаю, какое я имею право на то, чтобы об этом думать. Больше всего, наверное, мне хочет услышать свои слова - описание своих чувств предельно точное - от другого человека. Удивительно, что в системе моего восприятия категории иного и эроса, которые я до сих пор не выразила в форме понятия, конечно, пересекаются лишь в одной точке, а потом расходятся - и разительно. Наверное, дело в том, что эрос, по большому счету, - это все же пусть не энергия, но чувство. И тот, на кого это чувство направлено, уже не должен отражать меня, но должен просто быть, тогда как к иному требования несколько по-другому расставлены. Это все взаимосвязано, так или иначе - вещи или особенное, эрос и его противопоставленность иному, бытие, которое сложнее любых существующих схем. Самое смешное - пытаясь узнать человека, узнаешь лишь себя. И - что еще смешнее - то, что находишь, оказывается абсолютно неприглядным. Я не нахожу в себе ничего хорошего.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Немного хвастовства о том, что я готовила в последнее время.Приготовила вот этот суп. Получилось не совсем то, что я хотела, но, видимо, сама виновата - слишком много специй положила, сыр не очень удачно выбрала(дор блю, в следующий раз добавлю дор блю!). Но это похоже на суп. Но все же - немного не то. Возможно, стоит приготовить вот по этому рецепту - он тоже простой. А, да, еще я недавно покорила вот этот кекс. Правда, опять не совсем довольна собой - он один раз пригорел, на мой взгляд. А нечего, нечего готовить, когда ты напилась в дурном настроении! Но во всем остальном - очень вкусно было. И просто. И шоколад добавляла. И орехи. Медленно, но верно расширяю репертуар) Но надо бы и совесть поиметь.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Чертовский парадокс: когда я хочу читать просто дрожи в коленках - я не могу, потому что слова проскальзывают между ушами, не затронув никаких жизненно-важных органов. И сидишь ты так, понимаешь, что через тебя что-то очень интересное течет, - а ты оказываешься просто стеклянной трубочкой. Или пластиковой. И добро бы это какая полезная трубочка была - нет, это самое бесполезное приспособление на свете! Комиксы, что ли, почитать? От них уже подташнивает слегка, правда - потому что картинки рябят перед глазами как чертовы лампочки в метро, и мне кажется, что вот сейчас, еще чуть-чуть и случится припадок. ...Красноярск, кстати, замечателен: встречает меня практически весенней сыростью, мертвыми голубями и номером телефона на стене дома - звони, мол, и покупай спайс. Весело.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
читать дальшеПолучилось вкусно. Это очень хорошо. Но - несколько важных моментов, которые следует учесть: 1) соус густеет очень быстро, потому надо либо а) все делать еще быстрее, б) делать больше соуса. К утру, кстати, дор блю уже не чувствуется практически. Что грустно. 2) Видимо, в случае моей духовки, для получения наилучшего возможного результата необходимо резать картофель еще мельче.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
читать дальшеЗнаете, я думаю, что снобизм - это выражение внутренней пустоты, равно как и ревность. И подспудное, не высказанное, не осознанное желание отдать, отдать это все, чтобы больше не быть в одиночестве. Это всегда постановка вопроса о том, что есть самость, сущность, без наличия вот этого, отличающего конкретное и индивидуальное от всего остального. По крайней мере - мой снобизм вот такой.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Сижу над двумя пустыми листами и думаю, чем их начать. И там, и там - много всего, что я хочу включить, но написать зачем я буду все это перечислять и рассматривать - не могу. Вот такие вот парадоксы целеположения. Может, написать честно, что я пишу всю эту муть, что бы порадовать макулатуркой преподавателя? Ладушки, удачи мне
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Ульяна умудрилась простыть. Слегка так, но простыть. Она не чувствует потребности в пище, в телодвижениях, в размышлениях. А у нее, между прочим, грандиозные планы по Истории и не менее грандиозные по всему остальному. Пичалька, что.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Хахахаха, на самом деле, прихожу я к печальному выводу, что все - большая, мерзкая, отвратительная ложь. Если ты там ставишь себе цели, говоришь, что любишь что-то, что хочешь это знать лучше всех - ты, в большинстве случаев, врешь. Потому что не существует ни потом, ни после, когда ты это все постигнешь. Постичь можно только здесь и сейчас. Существует только здесь и сейчас. А здесь и сейчас чуждо всему, кроме удовлетворения насущной потребности.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
Так, к завтра надо прочитать хотя бы Коплстона с его Историей Зарубежной Философии(496 страниц). Потому что завтра мы снова готовимся коллективно. А я залипла на нашедшегося в своей библиотеке Гартмана, которого надо было прочитать к 18 числу. Помимо этого я залипла на Вивальди без его вечной скрипки, что открывает мне новые горизонты чувственно постигаемой реальности, но негативно сказывается на понимании ИЗФ. Ладно, читать читально.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
читать дальшеЯ смотрю на свое отражение в окне и думаю о вещах, о которых думать сейчас не время. О Чернышевском, например. Вернее, о том, что, несмотря на рациональность предложенного им бытоустроения, он... жил не сейчас. Три комнаты, наверное, практически невозможны. Да и не нужны особо. Тем более - я считать не умею.
На правой руке у меня покраснение, которое я связываю с отсутствием перчаток и прогулками, а на левой - ожог. Не от готовки даже - просто кипятком обварила. Как всегда, в общем. Я не умею без ожогов. Так же, как не умею делать все правильно и рационально - мне обязательно нужно положиться на какие-то мифические остаточные знания, потом посмотреть и понять, что знания кончились примерно так же, как вчера, вернувшись из магазина, я заметила внезапное отсутствие сыра в холодильнике. "Но он же был!" - и кончился. А ты не заметила, дура. Где-то с месяца полтора ношу в себе ощущение достигнутого предела интеллектуального развития. Предела доступного знания и границы возможности к пониманию. А это, оказывается, я впервые столкнулась с необходимостью учиться. Я не помню, чтобы мне нужно было учиться в школе - все было легко (ну, или почти легко). Можно было ничего не делать - и все равно оказываться "академически успевающей". А сейчас, мне кажется, что этого не хватает. Что этого мало. И вот я сижу с этими своими руками, чешу затылок - и понимаю, что не только ничего не умею, я не знаю, как учиться эффективно. Имеющийся у меня метод слишком... долгий. А нужно быстрее, еще быстрее - и еще быстрее. И как можно глубже, как можно больше. Я знаю слишком мало. А все туда же - стремлюсь говорить о каких-то общих законах бытия. Не получается ли так, что я подменяю мысль парафразом?
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
полсотни ненавистиСытость, холеная мерзкая сытость. Сознание ищет пустоты, сознание жаждет адреналина в крови в большей мере, чем этого должно желать. Последние полгода-год мне кажется, что вся эта культура городов, развитых или не очень стран, выродилась в среде обычного человека, в этой прослойке среднего класса, в неутолимую жажду встречи со смертью. Не так бабочку тянет в костер, как руку обычного человека - к томику простого эзотерического или псевдонаучного учения. Или к кнопке вызова знакомого барыги. Или к чему-нибудь, связанному с риском. Неосознанным риском. Сытость, холеная мерзкая сытость заставляет искать встречу со смертью в любом ее виде. Но ведь не смерть нужна, а голод, пустота, пространство внутри, постоянно свободное для чего угодно. На эту мысль уже было потрачено несколько лесов, наверное. А воз и ныне там. Потому что сытость ищет перемен ради перемен, а не в движении куда-то.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
читать дальшеДорогая, все очень и очень плохо. Директива с "бытие - язык" и попытка вывести некий всеобщий закон, вглядываясь в собственную пустоту приводит ни-ку-да. Язык - вторичный конструкт индивидуального сознания. С позиций всеобщего - да, действительно, вне рамок языка нет и не было ни-че-го, касающегося человека. Все - восприятие, чувствование, знание, понимание, мышление, - укладывается в язык и не существует, по большому счету, вне его рамок. Но язык существует не от того, что в нем самом по себе есть потребность. Потребность есть в общении, в обмене информацией - средствами языка. Индивидуальный опыт чужд языку в своей дистиллированной природе, но в силу того, что на горизонте сознания постоянно маячит необходимая возможность передачи этого опыта во вне, соотнесения своего и чужого - опыт автоматически облекается в вербальную форму. Индивидуальный опыт - именно с него начинается твоя жизнь - втекает в опыт общественный. Общественный опыт - и посредством языка тоже - срастается со средой, в которой появляется человек. Вышивка гладью, наверное, очень философское занятие. Надо попробовать.
Мы платим долги только тогда, когда хотим влезть в новые.
читать дальшеВ этой голове слишком много мусора. Настолько, что этот мусор слился со стенками черепной коробки. Пространства меньше, а что убрать - не знаю. Раньше-то... Но то - раньше. Сейчас - нет, nihil. Ожидавшейся победы сознания над материей не случилось. Мысль все так же неповоротлива - и порой мне кажется, что нет ни одной. У меня должна начаться немедленно подготовка к экзаменам. Первый - история. 28 вопросов, из которых я, кажется, ни одного не знаю. Потом - онтология. Я могу сколько угодно говорить, что все-все-все знаю, но я знаю только одно. Я не знаю ни одного ответа. И ИЗФ. Но это в конце месяца. Мне необходимы два реферата, свободное место в голове и альбома три, наверное. А еще я снова хочу прыгнуть с моста. Но смогу, наверное, только после сессии.